15-го января (2-го по старому стилю) Церковь празднует память великого русского святого, преподобного Серафима, Саровского чудотворца.

Преп. Серафим родился в Курске. Отец его, Исидор Мошнин, владел кирпичным заводом и брал подряды на постройку церквей и домов. Он и мать преподобного, Агафия, были людьми очень добрыми, благочестивыми и преданными Божиим храмам. 19 июля 1857 г. у Исидора и Агафии Мошниных родился второй сын. Его назвали Прохором. Трех лет маленький Прохор остался сиротой после смерти отца.

Вдова Мошнина не бросила дел своего мужа и продолжала строить церкви, включая и ту, которая впоследствии стала Курским Казанским кафедральным собором. Мать преп. Серафима сама наблюдала за постройкой церкви. Однажды, когда ее второму сыну было семь лет, она поднялась для осмотра постройки на самый верх колокольни. Маленький Прохор подбежал к краю и с огромной высоты упал на землю. Велика была благодарность матери к Богу когда она сбежала вниз и увидела своего сына невредимо стоящим на земле.

Был и еще один случай особой милости Божией к маленькому Прохору. Через несколько лет он сильно заболел. Мать ожидала смерти его, но усердно просила Бога, чтобы Он послал здоровье ее сыну. И совершилось чудо: мальчик Прохор увидел во сне Божию Матерь, Которая обещала ему исцеление. Через несколько дней проносили чудотворную икону Божией Матери, именуемую Курской-Коренной (и являющуюся ныне Путеводительницей нашей Зарубежной Церкви), по той улице, где стоял дом Мошниных. Вдруг полил сильный дождь и люди, несшие икону, чтобы сократить путь, пошли через усадьбу Мошниных. Мать вынесла своего больного сына на двор и поднесла его к иконе. Икону пронесли над больным мальчиком и с того часа Прохор стал поправляться и выздоровел. Затем он стал учиться. Учился он прекрасно, а чтение Библии и богослужебных книг доставляло ему самое большое удовольствие. Он любил ходить в церковь и не пропускал ни одной церковной службы.

У старшего брата Прохора была лавка. Хотели приучить к торговле и молодого Прохора, но он стал просить свою мать, чтобы она отпустила его в монастырь. Благочестивая мать согласилась и при прощании благословила сына большим медным крестом, который он носил всю свою жизнь. В это время Прохору шел 19-ый год. Он был крепкий здоровьем юноша, высокого роста, очень сильный, но кроткий и смиренный, имел прямой и острый нос, светло-голубые глаза, весьма выразительные и проницательные, густые брови и светло-русые волосы.

Простившись с матерью, Прохор отправился в Киев для поклонения святым мощам. Здесь один прозорливый подвижник посоветовал Прохору пойти в Саровскую пустынь и навсегда остаться там. Прохор так и сделал. В 1770 г. Прохор заболел очень опасной болезнью. Уже в эту пору его так уважали за подвижническую жизнь, что старцы и сам игумен ухаживали за ним. За него молились в церкви и он приобщился Св. Таин. И вот после этого ему было видение: Пресвятая Богородица явилась ему вместе со святыми апостолами Петром и Иоанном, коснулась его ноги жезлом и возложила на его голову Свою руку. Прохор исцелился.

В 1786 г. Прохор был посвящен в монашество и назван Серафимом, что значит «пламенный», а через два месяца рукоположен во иеродиаконы. Молитвенные подвиги преп. Серафима были так велики, что Господь видимо являл ему Свою милость. Однажды, на первой неделе Великого Поста, преп. Серафим видел в церкви видение: Господь Иисус Христос вошел в сонме ангелов в храм, благословил молящихся, и затем вступил в местный Свой образ. Видение так поразило преп. Серафима, что он онемел: стал недвижим и его под руки ввели в алтарь, где он простоял в оцепенении около двух часов.

В 1793 г. преп. Серафим был рукоположен в иеромонаха и вскоре получил благословение на жизнь в уединении в дремучем лесу, в шести верстах от Сарова. Келья преподобного была простая небольшая изба, а кругом огород. Много лет прожил преп. Серафим в этом пустынном месте, которое впоследствии получило название дальней пустыньки. Зимой и летом на нем была одна и та же одежда: белый холщеный балахон, кожаные рукавицы, лапти и на голове старенькая камилавка, а на груди материнское благословение – медный крест. Живя в лесу, преп. Серафим непрестанно молился и трудился. Часто он клал по тысяче земных поклонов. В воскресные и праздничные дни он ходил в монастырь приобщаться Св. Таин и иногда беседовал с монахами. Самое главное его наставление было о необходимости непрестанной молитвы, либо Иисусовой, либо Богородичной.

Итак, уже прошло сто лет с того великого дня, когда совершилось наконец церковное прославление «радости нашей» - «батюшки Серафима», которого еще при жизни русский народ почитал святым. Люди еще помнят дивные июльские дни в Саровской пустыни, когда уединенная подвижническая обитель превратилась временно в многолюдный город, и тысячи богомольцев, не удовлетворяясь продолжительными богослужениями, в восторге всю ночь напролет пели церковные песнопения.

Сам благочестивейший Государь Император Николай Александрович со всей своей Августейшей Семьей возглавлял это поистине всенародное торжество, и неудивительно, что в чудную ночь с 18 на 19 июля никто из многотысячного народа, расположившегося лагерем вокруг обители, не мог спать, и среди священных песней даже слышались пасхальные песнопения. Все это, как вспомнили потом, было исполнением слов дивного старца, говорившего перед своей кончиной одной из дивеевских сестер: «Какая великая радость-то будет! Среди лета запоют Пасху, радость моя! Приедет к нам Царь и вся фамилия!»

Сто семьдесят лет прошло со дня блаженной кончины этого величайшего подвижника нашего времени. Срок вполне достаточный для того, чтобы память о столь давно жившем смертном человеке могла быть предана забвению. Сколько людей за это время успело родиться и умереть, и никто не вспомнит о них добрым словом, за исключением разве немногих близких и родных, да и те нередко забывают даже молиться об упокоении их душ.

Но так бывает лишь с людьми, которые всю радость, все счастье своей жизни полагают в земных утехах, которые в эту краткую земную жизнь думают лишь о том, как бы по-лучше, по-удобнее и по-приятнее провести время, обеспечив себя всеми материальными благами.

Тот же, кто ради Христа отвергается себя и берет на рамена свои Крест Христов, кто добровольно распинается миру, кто умерщвляет и порабощает плоть свою, эту непокорную и своенравную рабу, чтобы жить во Христе и для Христа, все почитая за сор, дабы приобрести Христа, - тот живет вечно, и память его в род и род. «В память вечную будет праведник», - поет о таких людях Церковь, - «от слуха зла не убоится».

Память о таких праведниках, каков преподобный Серафим, не только не ослабевает с течением времени, но еще более крепнет и одухотворяется. «Батюшка Серафим» многим из нас, быть может, еще более близок и дорог, чем его современникам. Светлый образ его горит перед нами как путеводная звезда в Царство Небесное. Размышляя о нем, молитвенно призывая его, мы как бы ощущаем отблеск той великолепной славы, которой сподобил его Господь, по его блаженной кончине, в райских обителях.

И это нисколько не удивительно. Ведь вся жизнь преподобного явила нам высоко-поучительный пример истинно-христианского подвижничества, горячей искренней веры и пламенной любви к Богу и ближним. Эта пламенность и есть самая характерная черта его, за которую промыслительно дано ему при пострижении имя Серафим (что значит: пламенный), и которой более всего недостает современным христианам, погибающим от своей теплохладности. «Огонь пришел я низвести на землю», - говорит Сам Господь Иисус Христос, - «и как желал бы, чтобы он уже возгорелся» (Лук. 12, 49). Под этим «огнем» святые отцы понимают огонь Божественной ревности, ту пламенную ревность о Богоугождении, без которой невозможна истинная духовная жизнь. Эта-то пламенная ревность о Богоугождении и преизбыточествовала в преп. Серафиме, она-то и прославила его так, что он, живший в наше время, сравнился по высоте своих подвигов с великими отцами христианской древности, и стяжал себе благодатную память.

Празднуя столетие прославления нашего дивного святого, будем в особенности молить его о том, чтобы он вымолил для нас, современных теплохладных христиан, эту пламенную ревность о Богоугождении. Вспомним и умилительный, глубоко трогающий душу завет его, данный дивеевским сестрам, а в их лице и всем нам:

«Когда меня не станет, ходите ко мне на гробик, ходите как вам время есть, и чем чаще, тем лучше. Все, что ни есть у вас на душе, все, о чем ни скорбите, что ни случилось бы с вами, все придите да мне на гробик, припав к земле, как живому расскажите, и услышу я вас, и скорбь ваша пройдет! Как с живым со мной говорите, и всегда я для вас жив буду».

Ныне, когда у всех у нас так много скорбей, когда мы переживаем то страшное время, которое предвидел и предсказал преп. Серафим, нам особенно благовременно помнить этот завет. Пусть лишены мы сладкой возможности в буквальном смысле «припасть на гробик» преп. Серафима, чтобы выплакать на нем наше горе; не будем смущаться этим – услышит и так нас великий угодник Божий, лишь бы с искренней верой и сердечным сокрушением взывали мы к нему в теплой молитве:

«Молися, преподобне Серафима, о верою и любовию чтущих святую память твою!»

Если бы мы поехали в Саровскую пустынь, то пошли бы купаться на святой источник. Сама Царица Небесная вместе с Иоанном Богословом и апостолом Петром явилась святому старцу, ударила жезлом в землю – и потек из земли источник чистейшей холодной воды, и от этой воды впоследствии многие больные, искупавшись – исцелялись.

Однажды преподобный в глухой чаще соснового бора нашел большой камень. Он стал угождать Богу, как делали древние святые люди: великий старец тысячу дней и тысячу ночей, подняв руки к небу, со слезами умиления молился Господу. Он день и ночь шептал одну молитву: «Боже, милостив буди мне грешному». Зимними ночами, во мраке ночи стоял святой на камне, один среди глухого, черного бора. Мы бы испугались диких зверей, и злых людей, и мороза, и ветра, а батюшка отец Серафим ничего не боялся – с ним был Господь и Божии ангелы. От долгого стояния на камне у святого заболели ноги, и он должен был вернуться в Саровскую обитель. Он стал жить один в маленькой келье. В углу висел образ Божией Матери «Умиление», перед которым всегда теплилась лампада. В келье не было постели. Батюшка ночью молился Богу, не спал на мягкой кровати как все мы, грешные люди. Когда сон одолевал его, то он на короткое время засыпал прямо на полу. За его великие подвиги Господь еще при жизни показал ему Свой пресветлый рай, и преподобный увидел неизреченную красоту райских селений.

Слава о святой жизни преподобного разнеслась по всей Руси, и люди стали приходить издалека, чтобы только хоть увидеть и поговорить с великим старцем. Батюшка всех принимал с радостью и любовью. Он ласково, весело всем говорил не «здравствуйте», а «Христос Воскресе!» Для святого всегда была радость в душе, всегда Пасха, потому-что он всем своим чистым сердцем возлюбил Господа.

Особенно нежно и ласково он обращался с детьми. Одна маленькая девочка, Надя Аксакова, со своими родителями посетила святого, а когда выросла, то описала свою встречу с ним. Когда она подошла со своей семьей к келье преподобного, его не было дома: он ушел в лес, в свою пустыньку, помолиться. Надя с родителями и другими детьми пошла искать в сосновом бору батюшку отца Серафима. Впереди пошли дети, сзади родители с другими бомольцами. Вот как описывает встречу сама Надя: «Лес становился все гуще и рослее. Под высокими сводами громадных елей стало совсем темно. Сделалось жутко в мрачном бору. По счастью где-то вдалеке блеснул солнечный луч между иглистыми ветками. Мы ободрились, побежали на просвет, и вскоре выбежали на зеленую, облитую солнцем поляну. Смотрим – около корней ели работает пригнувшись к земле низенький, худенький старец, проворно подрезывая топором лесную траву. Заслышав шорох в лесу, старичок быстро поднялся, проворно шарахнулся к чаще леса и скрылся у нас из виду. Мы чуть не в двадцать голосов дружно крикнули: «Отец Серафим! Отец Серафим!» Заслышав неподалеку от себя звук детских голосов, отец Серафим не выдержал в своей засаде и старческая голова его показалась из-за высоких стеблей лесной травы. Приложив палец к губам, от умиленно поглядывал на нас, как бы упрашивая ребяток не выдавать его старшим, а затем, опустившись на траву, поманил нас к себе. Наша крошка Лиза первая бросилась старичку на шею, прильнув нежным лицом к его плечу, покрытому рубищем. «Сокровища, сокровища», - приговаривал он едва слышным шепотом, прижимая каждого из нас к своей худенькой груди. На возвратном пути из пустыньки крошка Лиза, которую отец Серафим обнял первую, подошла ко мне и сказала: «Ведь отец Серафим только кажется старичком, а на самом деле он такое же дитя, как ты да я. Неправда ли, Надя?»

К великому святому, незадолго до его блаженной кончины, явилась Царица Небесная, чтобы сказать ему о его скором уходе с этой грешной земли. Старица Дивеевского монастыря по имени Евпраксия была у батюшки в кельи, когда посетила его Матерь Божия, и рассказала после людям о чудном, небесном видении.

Тихо, тихо было в келье. Святой молился, вдруг точно свежий благоуханный ветер пронесся. Послышалось ангельское пение, дверь кельи сама отворилась, келья вся засияла. Сначала вошли ангелы с цветущими райскими ветвями в руках, с золотистыми как лен волосами. Потом шли св. Иоанн Предтеча и св. Иоанн Богослов, а за ними, сияя необыкновенным, неземным светом, предстала Царица Небесная с двенадцатью девами. Матерь Божия была в мантии зеленого цвета, на голове Ее сияла корона, волосы Ее были красивее и длиннее ангельских. Она была ростом выше всех святых дев. Царица Небесная долго говорила со святым старцем и перед уходом сказала ему, что скоро он уйдет ко Господу.

После праздника Рождества Христова 2-го января 1833 года улетела душа праведника с грешной земли в Божий рай. Святой старец перед кончиной пел пасхальные песнопения. Он умер, молясь на коленях перед своим любимым образом Матери Божией «Умиление», отошел из мира слез в вечную радость.