Фомино Неверие

Закончились радостные дни светлой пасхальной недели.

Закрыла Церковь священные врата алтарей и устремила мысленные и сердечные взоры наши к тому, как встретил мир весть о Христовом Воскресении.

И первый образ, который представляет нам Церковь – это образ Фомы неверного.

Великая и непостижимая истина Христова Воскресения не могла быть постигнута человеческим рассудком и поистине могла явиться для него камнем преткновения и соблазна.  Но вот здесь и раскрывается перед нами природа неверия.

«Обыкновенно, - говорит один христианский мыслитель, - истины веры отвергаются заранее не по грубости ума, а по лукавству воли.  Нет сердечного влечения к таким предметам, как Бог, спасение души, воскресение плоти, нет желания, чтобы эти истины действительно существовали, или, по крайней мере, считаться с ними серьезно...  Такое неверие, в сущности неуверенное в самом себе и потому более или менее озлобленное против тех предметов, существование которых оно отрицает, - этим озлоблением и выдает себя, потому-что нельзя же в самом деле сердиться на то, чего и нет совсем, - такое неверие недобросовестно...»

 Не таково было неверие, вернее недоверие, Апостола Фомы.  Он хотел верить, стремился к вере, искал удостоверения этой своей веры.

 И Христос Спаситель, никогда не являвший Себя там, где было злостное и упорное неверие, снизошел к немощи Апостола Фомы, Сам засвидетельствовал ему Свое воскресение.

 Для всех нас, конечно, поучителен этот образ, но особенно обращен он к тем, кто страдает от неверия, кого преследует соблазн немощной и не утвержденной веры.

 Надо беречься больше всего, чтобы наша греховная воля не искала бы себе выхода в этой духовной немощи.  Ведь, без веры легче жить.  Вера требует напряжения, требует подвига, а неверие развязывает руки на многое.

 Итак, брат-христианин, если чувствуешь ты, что оскудевает вера твоя, сознавай, что причина тут не в предметах веры, а в твоей ограниченности.  И если это поймешь, то просветит тебя Бог, как просветил Апостола Фому, и снизойдет к тебе, как снизошел и к его немощи.

Иеромонах Мефодий

«Блажени не видевшии, но веровавшии».

Эти слова Господь сказал Своему неверующему ученику, отказавшемуся поверить в воскресение Господне, когда об этом воскресении ему поведали братья его, апостолы. Апостолы с радостью говорили Фоме о том, что Господь воскрес, но тот все равно отвечал: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны гвоздиные, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Иоан. 20, 25). Господь не замедлил доставить ученику Своему желанное им удостоверение на восьмой день после Своего Воскресения. Подробную историю этого события мы слышим в евангельском чтении этой недели. Фома желал удостовериться в воскресении: он получил несравненно высшее удостоверение, при котором уже на удостоверение в воскресении не обращает внимания. «Господь мой и Бог мой!» - восклицает Фома. Удостоверившись в Твоем Божестве не ищу уже удостоверения в воскресении. Тебе, Всемощему Богу, возможны все действия, превышающие достижения человека.

В ответ на исповедание Апостола, Господь ублажил не видевших и уверовавших. Помянул Господь и нас, помянув всех не видевших Его телесными очами. Помянул Он и нас, отдаленных пространством и временем. Этими словами Господь совокупил во едино с апостолами всех верующих всея земле и всех времен. Когда Господь принес молитву Богу Отцу перед Своим исходом на страдания, тогда Он соединил с апостолами всех истинных христиан. «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их» (Иоан. 17, 20).

Отчего же мы не имеем веры?

От того, что мы не приняли и не хотели принять никакого труда к изучению христианства, т.е. не слушали когда и где была возможность услышать теоретически о христианстве, для того, чтобы затем связать теорию с практикой и этим приобрести деятельное познание христианства.

Христианство можно уподобить прекрасной обширной пристани, в которую с одинаковым удобством могут приставать корабли всех размеров и всех устройств. Христианство принимает в недра свои людей всякого возраста, всякого состояния и положения, со всякими способностями и со всякой степенью образования: принимает и спасает. В христианстве скрыто и истинное богословие, и неподдельная психология и метафизика. Только в христианстве можно стяжать правильное познание о человеке, о видимом и невидимом мирах. Из просвещения, доставляемого христианством, образуется то воззрение на ученость человеческую, которое имеет на нее Бог. «Ибо премудрость мира сего есть безумие перед Богом» (1 Кор. 3, 4), т.к. познания эти относятся только к временному и суетному, приводят имеющего их к тщеславию, гордости, самообольщению, забытию Бога и вечности. Когда же такой человек начнет рассуждать о предметах духовных, тогда ум его блуждает как бы в мрачной долине; не имея никакой возможности приобрести истинные познания, он начинает сочинять мнения и мечты, облекая их в темное и хитросложное слово, и обманывая себя и других.

Самый поверхностный взгляд на учреждение и распространение христианства – поразителен. Он возвещает, что христианство не является установлением человеческим, а установлением Божественным. Господь принял человечество в нищете земной. Будучи по-земному из царского рода (род Пресвятой Девы Марии), Он жил в полной нищете. Вышедши на проповедь, Он набрал Себе двенадцать учеников из той же среды простолюдинов. Ученики были люди неученые, безграмотные или малограмотные. Эти лица должны были стать основателями христианства. О Себе Он говорил, что умрет позорной смертью. О Своих последователях говорил, что они будут убиваемы, гонимы, всеми ненавидимы. По разуму мира учреждение христианства могло казаться делом чуждым всякого смысла, мечтой увлеченного воображения и славолюбия.

А история показала совершенно иное. Христианство распространилось именно так, как Господь предсказал. Гонения, которым подвергались христине в римской империи были невообразимы. Римские императоры убили и замучили больше своих граждан, чем все войны Рима. Более того, римские императоры убили больше своих собственных воинов, чем враги государства. В середине I-го века население римской империи составляло около 100 миллионов человек. Ко времени Константина Великого (324 г.) оно снизилось до 60 миллионов человек.

Кто не признает в установлении христианства Божию волю, Божию силу, Божие действие, превышающие разум и силы человеческие? Совершилось невозможное. Убеждение происходящее от исполнения заповедей есть убеждение действующее в самой душе человека: оно сильнее всякого убеждения извне. Евангельские заповеди успокаивают, оживляют, укрепляют душу.

«Принеси перст свой сюда, говорит Господь колеблющемуся ученику, и не буди неверен, но верен»; начните действовать по указанию заповедей Моих, и увидите Меня невидимого духовным ощущением души вашей. Каждый осязающий Меня таким образом, удостоверится во Мне и воскликнет с возлюбленным учеником Моим: Господь мой и Бог мой! Аминь.

Протоиерей Игорь Гребинка